Обзоры фильмов
Рецензия на фильм «Маленькое красное платье» |
До «Маленького красного платья» ни один фильм британского визионера Питера Стриклэнда не был приобретён для проката в России, что в целом не удивительно: мягко говоря, очень специфический продукт для нашей страны. В Великобритании на периферии традиционного кинематографа вроде классических лент Дэнни Бойла и интеллигентных комедий со Стивеном Фраем сформировалось необычное ответвление, которое можно по аналогии с новой британской волной 60-х — 70-х годов XX века назвать «кинематографом злых людей» (вместо «рассерженных»). Это такие очень язвительные и при этом необычайно тонкие ребята вроде Бена Уитли и нашего героя Стриклэнда, которые делают кино, часто не укладывающееся в рамки традиционных драматургии, режиссуры и прочих эфемерных вещей. У них всё другое — и «Маленькое красное платье» видится вершиной «британского странного кино» (опять-таки, по аналогии с «греческой странной волной»).Построенный на совершенно несочетаемых друг с другом материях, «В ткани» (более верный перевод оригинального названия In Fabric) рассказывает историю загадочного наряда, которым желают обладать все, но который непременно убивает любого, кто им завладеет. Можете считать это спойлером, но применительно к данному фильму, да и вообще фильмам Стриклэнда традиционные понятия сюжета и фабулы примеряются, как подковы к свинье. Творчество британского сумасшедшего гения вообще плохо поддаётся декодированию, даже в плане последовательности его творений: за этнохоррором «Каталин Варга» вышла эпитафия жанру джалло «Студия звукозаписи „Барбериан“», а перед «Маленьким красным платьем» Стриклэнд поставил лесбийскую БДСМ-драму «Герцог Бургундии». Откуда он вытаскивает эти жанры и сюжеты — угадать может разве что маленький цех «Битвы экстрасенсов». Фильмы Стриклэнда построены на том, что Андрей Плахов назвал «новой вещностью»: у него совершенно удивительное, какое-то нечеловеческое ощущение природы каждого предмета на экране. На наших глазах невзрачное красное платьишко превращается не просто в главного персонажа фильма, а в какую-то внеземную, инопланетную сущность. И не в том плане, что у него отрастают щупальца или оно начинает светиться изумрудами, — оно реально оживает на наших глазах и становится почти осязаемым, не хватает разве что эффекта 3D для полноты ощущений. Описать, как этого достигает режиссёр, можно лишь в рамках большой киноведческой статьи — тут работает всё: ракурсы, окружающее пространство, цветокоррекция. Но пожалуй, подвергнувшись рационализации, фильм потеряет всякую привлекательность. Он тем и хорош, что в рамках двух сюжетов, связанных предметом, вынесенным в название, создаёт какую-то особенную, похожую на нашу, но на деле совершенно иную вселенную, населённую абсурдными, сюрреалистичными, фантастическими персонажами. Однако жанр рецензии требует анализа, верно? Попробуем объяснить, что же так (или не так, как вам больше нравится) с этим странным фильмом, похожим на сновидение. Первый сюжет — темнокожая немолодая женщина Шейла покупает платье перед свиданием вслепую с ухажёром из интернета. Она одинока, отягощена тупоголовым сыном-художником, рисующим члены и вагины, который ещё и притащил в дом белую (ауч) девушку шалав… шаловливого вида, чтобы показательно совокупляться с ней за закрытыми дверями назло деспотичной матери. Покупка вызывающего, вульгарного предмета одежды, контрастирующего с благородной натурой немолодой интеллигентки, становится неким протестом против общества, что пытается навязать ей свои правила, — так думает про себя Шейла. «Ха-ха-ха!» — говорит ей на это Стриклэнд. Нет, конечно, не становится. Нелепый вычурный бунт навязан женщине извне, в том числе из психоделической рекламы, которую она смотрит по телевизору: злосчастное платье её зазывает купить инфернальный магазин неподалёку, куда ежедневно стекаются толпы покупателей (при том что в реальности он большую часть времени стоит полупустым). Там демонического вида продавцы-консультанты приседают на уши несчастной Шейле, развешивая сладкими речами маркетинговую лапшу, формулировки которой звучат так, словно их писал Говард Шульц, увлёкшийся чтением «Книги закона» Алистера Кроули. И конечно, вирус потребления поражает и отравляет жизнь героини и её окружения — сами увидите, каким образом (потому что вот этот как раз будет жёсткий спойлер). Второй сюжет номинально продолжает тему одиночества Шейлы, выводя на сцену Реджи — немного нелепого специалиста по ремонту стиральных машин, который по стечению обстоятельств вынужден примерить это же платье. Жаль, именно во второй половине гротесковое многообразие фильма с его чисто английским юмором вроде жутковатых работодателей, подсчитывающих время, проведённое работниками в туалете, становится несколько избыточным. Может, виной тому эта граница между двумя новеллами, но целостность теряется — «Платье» рвётся на две части. На первой истории можно было бы поставить точку — кино вышло бы вполне завершённым. Зато у фильма отличный финал — такой же непредсказуемый, такой же сумасшедший и такой же прекрасный, как первая половина. Можно даже сказать, что мы становимся свидетелями конструирования «вселенной Питера Стриклэнда», в которой, на манер фильма «Паранормальное» Аарона Мурхеда и Джастина Бенсона, легко связать сюжеты и героев предыдущих фильмов воедино. Но лучшая часть фильма — разумеется, бутик, в котором платье ждёт своего нового хозяина (или свою новую жертву). Это такое средоточие стиля Стриклэнда — несколько абстрактное, похожее на театральную декорацию пространство, логика которого не поддаётся объяснению с точки зрения обывателя. Помимо заупокойно прекрасных продавщиц, похожих на невест Дракулы, в наличии и сам Дракула — директор магазина, фанат своего дела и любитель передёрнуть на собственные манекены, некоторые из которых неслучайно имеют кое-что общее с реальными людьми (снова риск спойлеров — смотрите и удивляйтесь сами). Директор выглядит как граф Орлок из «Носферату: Симфонии ужаса» Фридриха Вильгельма Мурнау, а сам магазин навевает мысли о стилистике немецкого экспрессионизма, «Кабинета доктора Калигари» в первую очередь. Мы уже говорили, что Стриклэнд — фетишист; кино тоже может быть фетишем, как и одежда, не так ли? Вот и в этот фильм можно буквально обернуться, как «в ткань» (следуя названию). Конечно, платье можно трактовать как символ общества потребления — безвкусное, лишённое индивидуальности, навязываемое странными людьми с извращённым вкусом (просто посмотрите). Можно как символ одиночества человека — которое убивает похлеще, чем курение и СПИД времён сексуальной революции. Можно просто как сверхъестественную хрень, у которой своя логика относительно истребления неугодных ей тварей божьих (не только человеческих особей). Но это всё от маркетологов, типа тех, что продают Шейле и Реджи злосчастный кусок ткани. Ведь настоящее кино не нуждается в объяснении — оно ощущается, чувствуется, смотрится. А слова оставьте книгам и Вуди Аллену. Источник: kg-portal.ru
|
01 Августа 2019 0
Рецензия на фильм «Оленья кожа» |
 Импозантный бородатый мужчина по имени Жорж покупает у старьевщика куртку своей мечты — старомодную, с бахромой, из натуральной оленьей кожи. В качестве бонуса он получает не менее старомодную цифровую камеру, на которую, предположительно, должен фиксировать моменты жизни после навалившегося на него счастья. Прибыв в неизвестное захолустье, он представляется режиссером и заводит дружбу с местной официанткой с пуленепробиваемым лицом. По счастливой случайности девушка увлекается монтажом и с удовольствием соглашается принять участие в дебютном проекте Жоржа, поддержкой которого занимаются некие «продюсеры из Сибири». Сам Жорж тем временем постепенно слетает с катушек — его любовь к куртке, которая неожиданно заговаривает человеческим голосом, перерастает в одержимость смертоносного масштаба.Одну из самых интересных программ Каннского кинофестиваля «Двухнедельник режиссеров» в этом году открыл фильм «Оленья кожа» — новый проект французского режиссера Квентина Дюпье, который известен в меломанской тусовке как французский электронщик и диджей Mr. Oizo. «Оленья кожа», как и большинство других проектов Дюпье, балансирует на грани жанров: это одновременно и дичайше смешная история о мужчине средних лет, и самый настоящий триллер категории «Б» с намеренно трэшевым сюжетом и целым набором карикатурных сцен насилия. Когда именно один жанр поглощает другой — непонятно. Общее настроение ленты, снятой в сепии, будто бы с легким оттенком старины, не меняется до самого финала. Дюпье не стремится уходить от выбранной формы и в очередной раз фокусирует свое внимание на неодушевленных предметах, как уже делал в одном из своих самых известных фильмов «Шина» про, собственно, шину-убийцу, вырезающую людей на расстоянии. В новой картине Дюпье вещь все так же смертоносна, однако действует гораздо осторожней своей предшественницы, отказываясь пачкать руки (или бахрому) в крови. На этот раз куртка подчиняет своей воли глупого человечишку, который и рад придать своей жизни хоть какой-то смысл. Как бы между прочим за навесом из абсурдного юмора и груды мертвых тел скрывается вполне себе злободневная экологическая тема — только вот подана она слишком вразброс, да и сложно в этой какофонии даже при большом желании различить хотя бы пару серьезных нот. Уже очевидная законсервированность Дюпье в собственной кинематографической нише не мешает ему искать все новые и новые формы для самовыражения, которые «Оленья кожа» щедро предлагает зрителю, то и дело бросая вызов его морально-этическим принципам. К счастью, те, кто уже давно знаком с творчеством самобытного французского режиссера, будут только рады таким экспериментам на экране. Остальные тоже не останутся в накладе — авторский почерк Дюпье если и не произведет большого впечатления, то как минимум надолго осядет в памяти. Источник: film.ru
|
01 Августа 2019 0
Рецензия на фильм «Как отмыть миллион» |
Пьер-Поль (Александр Ландри) сидит напротив своей девушки (матери-одиночки, ребёнок, естественно, не его) и рассуждает о несправедливости мира. Такому уму, как у него, просто-напросто не найти себе применение, мир полон посредственностей, заправляют им люди недалёкие и мало чем примечательные. Удел гениев — тихая, незаметная широкому глазу жизнь, которую и ведёт обладатель учёной степени, цитирующий Сократа, Хайдеггера и других философов первого ряда.Пьер-Поль работает курьером уже не один год, носит смешную форму с шортиками и нелепые очки: ровно так и должен выглядеть герой авантюрной комедии, на которого вот-вот с неба упадёт миллион. Наш герой становится свидетелем неудавшегося ограбления и волей случая завладевает очень кругленькой суммой, с которой прежде никогда не сталкивался. Деньги есть, но что теперь с ними делать? Несмотря на все регалии и достоинства, курьер занимается поиском развлечений на вечер на сайте девушек по вызову. Выбирает самую дорогую (в исполнении Мари-Пьер Морен — её первая роль в большом кино), но не цена привлекает его. Девушку зовут Аспасия (как возлюбленную Перикла), а на её страничке красуется цитата из Жана Расина. Идеал человека, интересующегося философией, быстро пленяет скромного и поначалу нерешительного Пьер-Поля. Проблему же инвестирования денежных средств философ-ловелас доверяет только что вышедшему из тюрьмы и стремящемуся начать новую жизнь в мире финансов Сильвену (Реми Жирар). Бывший зэк, проститутка и курьер собираются бросить вызов современному устройству рынка и налоговой системе, а заодно и правоохранительным органам, которые отчаянно пытаются найти украденные деньги. Оригинальное название картины — «Падение американской империи». В багаже Дени Аркана уже есть «Закат американской империи» и «Нашествие варваров» («Оскар» за лучший фильм на иностранном языке в 2004-м), образующие вместе с новым фильмом трилогию о прогнившем мире, которым правит крупный капитал. «Как отмыть миллион» — язвительное и немножко лобовое высказывание о современном классовом переделе планеты. Богатые становятся богаче, бедные — беднее. Этот круг не разорвать, а потому вырваться из него можно разве что с помощью чуда или какого-то невероятного стечения обстоятельств. Изначально авантюрный сюжет плотно упакован злободневными проблемами, зачастую выходящими на философские обобщения. Например, почему проституция — вообще преступление? Всем ведь хорошо: кому-то удовольствие, кому-то деньги. Другой вопрос, на какой позиции сам Аркан. Это просто смешные логические парадоксы или утвердившаяся позиция автора? Такая двойственность сохраняется на протяжении всей картины. Понятно, что канадский режиссёр на стороне слабых мира сего, но до какой степени? Пьер-Поль — жертва системы или неудачник, придумавший крайне удобную конструкцию, за которую можно спрятать все беды? Человек не виновен, виноват порядок вещей. Более чем гуманистический подход, но вместе с крайне ироничной манерой повествования эффект достигается чуть ли не противоположный. Уроженец Квебека в какой-то момент превращает историю в сказку, похоже, окончательно разочаровавшись в возможности реалистичного хэппи-энда. Чем ближе мы подбираемся к финалу, тем больше утопии льётся с экрана. Вот было бы здорово, если бы полицейские вместе с подозреваемыми (или даже с преступниками) помогали голодающим бездомным в специальных приютах! Но возможно такое только в кино. Актёрский состав ленты — сплав молодости и опыта. Александр Ландри в роли озолотившегося неудачника, Мари-Пьер Морен в образе роковой красотки. В подмогу им брошены более известные канадские актёры, уже работавшие с Арканом или снимавшиеся у других известных франкоговорящих постановщиков (например, в ранних фильмах Дени Вильнёва). Среди них Реми Жирар, Максим Рой, Эрик Брюно, Пьер Курци и другие. Подбирающийся к своему 80-летию режиссёр не теряет форму и продолжает иронизировать над миром вокруг себя. Никаких предложений он не высказывает, но интеллигентно подшучивает над реальными остросоциальными проблемами. Ведь решать их придётся уже следующим поколениям. Источник: cinemaflood.com
|
01 Августа 2019 0
Рецензия на фильм «Гив ми либерти» |
 «Когда я был в твоем возрасте, у меня было много амбиций. Почему их нет у тебя?» Этот вопрос главному герою Вику (Крис Галуст) задает чернокожий мужчина, прикованный к постели. Вик, выходец из семьи русских эмигрантов, работает в компании, которая занимается транспортировкой людей с ограниченными возможностями. Очередное утро выдалось для него тяжелым. Родной дед пытался приготовить курицу, но вместо этого чуть не спалил квартиру, престарелые соседи потребовали доставить их на похороны скончавшейся подруги, невесть откуда взявшийся племянник усопшей (Максим Стоянов) навязался за компанию – так микроавтобус Вика, помимо обычных малоподвижных клиентов, наполнился горланящей толпой, в которой всем надо срочно куда-то успеть. А дороги в городе Милуоки перекрыты из-за протестов, и начальник по рации сердито вопит: «Вик, где, черт возьми, тебя носит?»У картины Кирилла Михановского, на первый взгляд, еще меньше амбиций, чем у главного героя. «Гив ми либерти» - камерный авторский проект, снятый в кратчайшие сроки за копейки - проходит по разряду эмигрантских комедий, в которых юмор чаще всего высекается за счет лобового столкновения двух совершенно разных жизненных укладов – того, что был ввезен на новую родину со старой, и местного, непривычного. Однако данное прокатчиками определение «американский фильм с русской душой», при всей своей хлесткости, не очень точное, да и с жанром тут все намного сложнее: это и не совсем комедия, и не совсем эмигрантская, и даже не совсем про русских. Душа у фильма на самом деле такая огромная, что вмещает в себя персонажей совершенно разного происхождения и цвета кожи, а скорость, которую «Гив ми либерти» берет еще на старте, больше соответствует не потрепанному микроавтобусу, а гоночному болиду. Это кино невероятного драйва, сильнейшего эмоционального заряда и мощнейшей харизмы, которой невозможно противостоять; чистый бриллиант в списке летних премьер. Режиссер Кирилл Михановский в США переехал подростком, образование получил в киношколе в Нью-Йорке и, конечно, отлично знаком с традициями американского независимого кинематографа, который, в противовес Голливуду, часто ищет вдохновения в людях, оставшихся на обочине мира, жизни и истории. Одиссея маленького человека, чей путь лежит из подворотни, обшарпанной квартирки или обветшавшего трейлера прямиком на кладбище, - любимый сюжет заокеанских инди-фильмов. В «Гив ми либерти» зритель имеет дело не только с маргинальными героями, но и с маргинальной географией. Действие происходит в Милуоки, городе с не самой благополучной социальной средой. В американском кино у него даже нет собственного узнаваемого лица, в отличие от Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско или соседнего Чикаго, - просто потому, что снимать здесь экономически невыгодно, климат не радует (в фильме за окнами микроавтобуса – серая бесснежная зима), да и «красивого» в общепринятом смысле не так уж много. Это особое мастерство – создать свою мифологию там, где ее не было, увидеть прекрасное там, где большинство видит лишь уродство, наполнить новыми смыслами то, что другим кажется ерундой. Картина Михановского, с одной стороны, абсолютно правдива в том значении, которое обычно вкладывают в документальное кино. Интонации, реплики, жесты, акценты – все как будто случайно подсмотренное, а не сконструированное хорошим сценарием. Даже уморительная сцена с советскими бабушками, хором запевающими под баян «Let my people go», не кажется карикатурным перегибом. С другой стороны, разрозненные фрагменты хаотичной реальности невозможно так бесшовно соединить между собой без внушительных запасов таланта и любви. Русские маргиналы соседствуют с афроамериканскими, старики – с молодежью, реальные люди в инвалидных креслах - с реальными людьми без них. Профессиональные актеры Максим Стоянов и Дарья Екамасова играют бок о бок с непрофессионалами, и граница между ними полностью стирается: чудом найденный дебютант Крис Галуст, электрик из Бруклина, похож на помесь молодого Леонардо ДиКаприо с Джеймсом Дином и по мощному присутствию в кадре догоняет обоих. В отличие от документального кино, между авторами и персонажами нет никакой дистанции: создатели фильма насмерть влюблены в своих героев – и легко заряжают зрителей тем же чувством. Картина, которая начиналась как зарисовка из жизни не забывших родину эмигрантов, в финале выруливает к евангельским заповедям и утверждению, что все люди – братья. Прокатить публику по такому смысловому маршруту с ветерком, не дать ей заскучать или сойти где-то по дороге – задача не просто амбициозная, а практически невыполнимая. «Гив ми либерти» с ней справляется и доставляет четко к месту назначения, но выходить из этого транспорта уже совсем не хочется – так бы ехать и ехать. Можно даже вечно. Источник: kinoafisha.info
|
01 Августа 2019 0
Рецензия на фильм «Шаг вперед 6: Год танцев» |
В дословном переводе новая часть танцевальной франшизы должна называться «Шаг вперёд: Китай». Этот кивок в сторону политической карты может многое объяснить. Lionsgate, которой принадлежат все части «Шаг вперёд», сделала копродукцию с китайскими компаниями для азиатского региона. Недаром новый фильм считается спин-оффом серии, а не полноценным продолжением. Хотя куда продолжать, если не в другие части света? Местом действия уже были Балтимор, Нью-Йорк, Майами, Лос-Анджелес и Лас-Вегас, американский колорит на исходе, а Азия всегда привлекала Голливуд экзотичностью и огромной аудиторией. С расчётом на это картина и адаптирована, благо франшиза всегда была очень популярна в Азии: третья и четвёртая части собрали там по несколько десятков миллионов долларов. Поэтому в новом фильме действие происходит в Пекине, в главных ролях только китайские актёры, а режиссёр фильма – опытный постановщик боевых сцен и спец по восточным единоборствам Рон Юань.Сюжет в новом «Шаге» стандартный для серии: есть выходец из пролетарской среды с тяжелой судьбой; есть его прагматичный друг; есть богатый парень, который хочет всем доказать, что и без денег чего-то стоит; есть предатель; есть девушка, на которую бедняк и богач будут нехотя пытаться произвести впечатление. И все они, конечно, танцуют, потому что «только танец делает тебя свободным». Танцуют на заре, танцуют перед сном, танцуют на траве, танцуют за столом. Все, кроме друга, который олицетворяет приземлённое большинство, единственный работает на любимой работе и до поры призывает главного героя к тому же, пока в итоге не заканчивает жизнь самым нелепым, хотя и героическим образом. Шаблонный сценарий как бы намекает, что рассказывать о таком кино должен скорее Егор Дружинин. Несмотря на новую, китайскую прописку, в фильме нет почти ничего, чего бы мы не видели раньше: смотреть остаётся только на танцы. Прокрустово ложе адаптации вообще не очень подходит для оригинальных решений, не говоря уже о клейме франшизы. Да и авторы особого энтузиазма не демонстрируют: национальная специфика, которая точно сработала бы, будь она переложена на язык тела, танца, так и остаётся пустым маркетинговым обещанием в виде позёрского кунг-фу стиля. О том, что мы видим другой уголок земли со своими особенностями, нам напоминают только непривычные глазу окна китайского интернета. Но, говоря откровенно, здесь видна не только и не столько халатность авторов, сколько родовая травма серии. Схема вместо сюжета, затасканная мораль, наивность, сантименты – всё на месте, и всё это обязательный атрибут франшизы, начиная с первого фильма. Несмотря на этот пыточный арсенал, который сопровождает вас до самого конца, наиболее терпеливым воздастся: в финале ждёт то, ради чего всё это и затевалось – большой баттл, один беспрерывный танец, где тела начинают жить собственной жизнью вне надоевших конвенций. Пускай Гаспар Ноэ сделал то же самое, только во много раз убедительнее и как бы между делом в своём «Экстазе»; у аттракциона Lionsgate свои правила и свои последователи. Интересно, что в этот разудалый и чуждый рефлексии хореографический праздник закрадывается непростая тема отношений Востока и Запада. В финале команда главных героев наконец получает право соревноваться с американским «Фантомом», якобы одной из лучших команд в мире. После опостылевшей оды упорству и верности своей мечте концовка вводит в замешательство: неприкрытое благоговение перед Западом – последнее, что ждёшь увидеть в фильме про непростую жизнь ребят из Пекина. Здесь видится не только формальная дань уважения Lionsgate и всесильной медиаиндустрии Голливуда, которые сделали эту историю возможной, но и проявление самосознания Китая. Кажется, в Поднебесной понимают, что слепое подражание Западу не даст ничего, кроме дешёвых подделок, которые всегда будут хуже оригинала. Сейчас, спустя 13 лет после появления первого «Шага» влияние франшизы почти не чувствуется. Но тогда, в 2006-м, наивная, но ладно придуманная история танцоров из разных социальных миров по-настоящему взорвала. Критики могли плеваться сколько угодно: танцевальный вирус с его идеей смешения иерархий было не остановить. Сколько частных школ было открыто, сколько шоу появилось, сколько ребят подражали Татуму и Деван – сложно себе представить. Танец быстро захватил поп-культурное пространство, став самым доступным и универсальным языком: даже музыке пришлось подвинуться. В нулевые это ощущение слома культурных границ и братства людей из разных уголков Земли стало возможно благодаря затишью на внешнеполитической арене. Сейчас, как кажется, время сильно изменилось, и танец всё больше напоминает акт эскапизма. Источник: kinoafisha.info
|
27 Июля 2019 0