Обзоры фильмов
Рецензия на фильм «Окей, Лекси!» |
Фил — тот самый чувак, которого вы периодически видите на автобусной остановке: даже ураган, снесший эту самую остановку до основания, не отвлечет его от экрана смартфона. В фильме Джона Лукаса и Скотта Мура, сценаристов «Мальчишника в Вегасе» и «Очень плохих мамочек», урагана нет, хотя он бы там точно не помешал. Зато там есть уже упомянутый Фил и его скучная работа в офисе, а еще ужин из лапши со свининой, которую для него каждый вечер безмятежно заказывает Siri. По досадной случайности старый телефон разбивается на маленькие кусочки, поэтому ему на замену Фил покупает новый телефон с уникальным ПО по имени Лекси.Проблема с этой лавстори 21 века по сути только одна, но она огромна. Создатели фильма о своенравном ПО не определились с тем, что же именно они хотят создать, или же просто решили, что зритель не будет с этим разбираться. Главное — побольше заезженных шуточек на квадратный сантиметр экрана, и все сработает само. Поэтому нет ничего удивительного, что на выходе «Окей, Лекси» становится настоящим макабром с трудом вяжущихся между собой мотивов, которые, кажется, уже просто зажили своей собственной жизнью. Первым среди них идет история про неуправляемый телефон, который выводит героя из зоны комфорта. Именно благодаря ему неудачник по имени Фил должен обрести настоящих друзей, красавицу-возлюбленную, получить повышение на работе и всеобщее признание своих заслуг, а еще, конечно, наконец взглянуть на красоту мира вокруг не через камеру смартфона. Лекси любой ценой будет не давать герою идти по привычной колее, заставит Фила провести вечер с коллегами по работе вместо просиживания штанов дома за просмотром Netflix, столкнет его с владелицей веломагазина по соседству, в которую он, конечно же, сразу влюбится и у которой, как назло, нет даже аккаунта в Instagram. И даже этот замыленный сюжет можно было бы простить его создателям, но за полтора часа он не обрастает ни одной по-настоящему интересной деталью: если начальник — то фриковатый придурок, если идеальное свидание — то ночная поездка на велосипедах, а если идеальная возлюбленная — то в исполнении Александры Шипп. В фильме ее зовут Кейт, и там, где раньше героини, грустно опустив взгляд, признавались в том, что они все время выбирали себе не тех мужчин в прошлом, она признается к существовавшему пристрастию к ванильным фото в Instagram. Режиссеры крутятся как могут, и их можно понять: но с процессом осовременивания сюжетов иногда стоит быть чуть аккуратнее. Дальше - больше: Лекси сама влюбляется в Фила и пытается всеми силами развести парочку на разные концы города, вызвав в качестве подмоги бывшего возлюбленного Кейт. В конце концов, почему Лекси этого не сделать, если она знает о своем владельце все: от цвета глаз до номера банковского счета. Вторая часть фильма превращается в плохое подобие фильма «Она» с Хоакином Фениксом, только фильм Лукаса и Мура начисто лишен обаяния фильма Спайка Джонса. Вишенкой на торте же становится эпизод, в котором Лекси завладевает всеми экранами города в надежде сохранить Фила при себе, и такой вариант «Матрицы», честно говоря, может присниться только в скучном сне. Вывод напрашивается сам собой: свалив в один котел все известные истории, не сваришь новой и вкусной каши, если не знаешь рецепта. И даже на сарафанном радио «Мальчишника в Вегасе» далеко не уедешь. Источник: kinoafisha.info
|
20 Октября 2019 0
Рецензия на фильм «Малефисента: Владычица тьмы» |
Премьера первой «Малефисенты» состоялась в 2014 году, то есть до того, как диснеевский конвейер по выпуску игровых ремейков анимационной классики заработал на полную мощность. Вторая часть выходит в тот момент, когда эта отлаженная машина плодит фильмы со скоростью принтера, печатающего текстовые файлы, и это, конечно, совсем другой контекст. Об оригинальной «Спящей красавице» уже вряд ли кто-то вспомнит, а вот «Аладдин» или «Король-лев», прокатные предшественники «Малефисенты», все еще на слуху.Что ж, начнем с очевидного: утверждение Анджелины Джоли на роль злой феи по-прежнему остается самым удачным кастинговым решением компании «Дисней» за все время создания новой серии ремейков. Если другие звезды просто пытаются быть принцами, принцессами, добрыми наставниками или злодеями (с разной, надо сказать, степенью успеха), то Джоли взяла и присвоила образ себе. Она не актриса, которая играет Малефисенту, - она и есть Малефисента, и никого другого в этой партии представить уже невозможно. С историей героини дело обстоит сложнее. Вторая часть начинается с предложения руки и сердца. Принц Филипп (Харрис Дикинсон, сменивший в этой роли Брентона Туэйтса) просит принцессу Аврору (Эль Фаннинг) – девушку, о которой Малефисента заботилась как о собственной дочери – выйти за него замуж. Та, разумеется, соглашается. Фея от предстоящей свадьбы не в восторге: она считает, что романтическая любовь приносит только неприятности. Но ради Авроры Малефисента сменяет гнев на милость, заматывает устрашающие рога платком и отправляется в соседний замок знакомиться с родителями будущего зятя. Лучшие (и самые смешные) эпизоды фильма – те, в которых фея-мизантропка изо всех сил пытается соблюсти правила придворного этикета. Любезность дается ей нелегко. Окружающие либо ее боятся, либо ненавидят. И если король Джон (Роберт Линдсей) еще как-то старается гостье угодить, то его супруга, королева Ингрит (Мишель Пфайффер) отпускает в адрес Малефисенты одно оскорбительное замечание за другим. Семейное застолье завершается ссорой. Дружелюбного короля сражает неизвестное заклятие, а агрессивная королева получает повод претворить в жизнь давно задуманный план по окончательному решению волшебного вопроса. Она собирается уничтожить лесное королевство Авроры и Малефисенты со всей его чудесатой флорой и фауной. Несомненным достоинством обеих частей является оригинальность. Здесь, слава богу, нет соблазна сверять каждую сцену с анимационным первоисточником и решать, удалась она или нет. Но если в первом фильме авторы обошлись эффектным феминистским ревизионизмом (история строилась на отношениях двух женщин, и Аврору, в отличие от сказки, пробуждал поцелуй материнской любви), то теперь в ход идет сразу вся актуальная повестка. Тут есть fake news в виде искусственно насаждаемых сплетен о жестокости Малефисенты, есть авторитарная правительница, которая хочет снова сделать свое королевство великим, есть тайно изготовленное биологическое оружие массового уничтожения, попадающее не в те руки, есть угнетенное расовое меньшинство, вынужденное скрываться от истребления, есть безответственное уничтожение зеленых насаждений, приводящее к нарушению баланса в экосистеме. Не хватает, пожалуй, только метафорического описания проблем ЛГБТ-сообщества - в этих вопросах «Дисней» по-прежнему неоправданно осторожен, хотя, возможно, романтическая линия антропоморфного грибочка и курлычущего дикобраза тоже дана неспроста. Проблема, разумеется, не в темах. Сказки, вопреки стереотипам, никогда не были отвлеченными волшебными выдумками, оторванными от реальности, – тут достаточно вспомнить работы советского фольклориста Владимира Проппа и других исследователей. Диснеевская анимационная классика, пропитанная расизмом, сексизмом и прочими позорными «измами», отражала свое время так же четко, как вестерны или фильмы нуар. Но с дозировкой тем и их переосмыслением в новых ремейках все время выходит перебор, причины которого довольно трудно установить: создатели насыщают фильмы такой экспрессией и такой прямой недвусмысленностью, что даже непонятно, искренне они действуют или все-таки пытаются угодить невидимому судье невидимого суда истории. В «Малефисенте: Владычице тьмы» центральной сюжетной коллизией становится геноцид. Злодейка Ингрит хочет истребить все волшебное население своего мира, включая обитателей Топких болот и ближайших родственников Малефисенты, темных эльфов. В фильме присутствует впечатляющая по своим размахам сцена уничтожения живых существ в церкви (!) с помощью органа, извергающего порции смертельного красного порошка. Взрослым зрителям будет трудно удержаться от ассоциаций с газовыми камерами – они напрашиваются. Однако после всех масштабных боевых эпизодов, мастерски придуманных и реализованных, после трагической гибели нескольких важных персонажей фильм вдруг снова сворачивает в старый диснеевский канон, в присказку «и жили они долго и счастливо». За считанные секунды оплакивание мертвецов сменяется свадебными колоколами, а Малефисента из ангела мщения превращается в идеальную мать. И несмотря на то, что Анджелина Джоли прекрасна в новом черном одеянии, что-то в этом финале катастрофически не сходится. Сказка у «Диснея» в очередной раз не сказывается – возможно, потому, что о волшебстве тут теперь думают в последнюю очередь. Источник: kinoafisha.info
|
17 Октября 2019 0
Рецензия на фильм «Джуди» |
В голливудском паноптикуме легендарных звезд Джуди Гарленд занимает то же место, что в нашем Людмила Гурченко. За одним минусом: Гарленд — это Гурченко, если из Гурченко вычесть прямую спину Марлен Дитрих. Как мы полюбили Гурченко несущей незамутненное веселье девушкой с неожиданно грудным голосом в вечном празднике «Карнавальной ночи», так Гарленд навсегда завоевала Америку девчонкой, распевающей низким голосом песенку о радуге в галлюцинозе «Волшебника страны Оз». Такими их полюбили. А вот запомнили — старушками с дерганой мимикой, неадекватными похохатываниями, беззащитным кокетством и почти непристойными остротами поздних интервью. Но стоило им на самом закате своих карьер появиться на сцене — они все так же проникали в самое сердце, особенно когда пели свои поздние torch songs, то, что в России с некоторой натяжкой называется «жестокими романсами»: Гурченко — «Нет, мой милый» и «Вечную любовь», Гарленд — «By Myself», о смирении старого, проигравшего по всем фронтам человека перед необходимостью справляться в одиночку теперь, когда на это совершенно нет сил. «By Myself» — первый из полудюжины музыкальных номеров, которые стали украшением кинобиографии «Джуди». Совершенно неслучайно, что в их число — каплю в море репертуарного наследия Гарленд — попала именно эта песня из малоизвестного, ставшего для нее последним фильма «Я могла бы продолжать петь» (1963), имеющая, однако, культовый статус среди самой многочисленной и специфической толпы поклонников Гарленд — геев. Эту композицию реанимировала Барбра Стрейзанд (чья суперслава, кстати, началась именно с выступления в телепрограмме Гарленд в 1963 году) в своем бенефисе «Барбра Стрейзанд и другие музыкальные инструменты», исполнив «By Myself» под синтезатор (дело было в 1974-м, когда электронной поп-музыки еще толком не существовало). Жанр «Джуди» и есть жестокий романс, точнее, тот механический жестокий романс, какой предложила в своей революционной интерпретации «By Myself» Стрейзанд. Мы проводим в компании Гарленд те шесть недель 1968 года, когда — разоренная, лишившаяся жилья, детей, мужей и большой части публики, не простившей ей часовых опозданий на сцену, забывавшихся по ходу исполнения слов и панибратского, если не хамского обращения к залу,— она получила свой последний в жизни ангажемент, в лондонском ночном клубе Talk of the Town. И словно бы в придачу к контракту ей достался и последний муж Микки Динс, у которого разве что на лбу не было написано «авантюрист» (в «Джуди» она знакомится с ним в гостях у своей 22-летней дочери Лайзы Миннелли, которая появляется в фильме буквально на одну минуту). Но перед этим Микки не устоял бы никто — здесь его играет Финн Уиттрок, настолько писаный красавец, что в наше, тяготеющее к середнячкам время ему достаются лишь эпизоды в звездных фильмах («Игра на понижение», «Несломленный», «Ла-Ла Ленд»), но, что характерно, именно ему доверили в одном из сезонов «Американской истории ужасов» роль Рудольфа Валентино. Саму Гарленд играет Рене Зеллвегер, ни капельки на нее не похожая, что как раз и создает дополнительный пугающий эффект. Мы видим, как Бриджит Джонс превращается в старуху Гарленд, со всеми присущими только Гарленд неадекватными мимическими гримасами, жестами, развинченной походкой. К тому же Зеллвегер здесь и поет так, что не оставляет сомнений — перед нами последний выход Джуди Гарленд. Есть в этом перевоплощении что-то настолько механическое, что можно было бы даже поставить актрисе в вину — не будь сам фильм рассказом о сломанной механической кукле, погруженной в эдакий механический киносон о конце 60-х, с их альмодоварским освещением, блестючими бесформенными нарядами, как у индийских гуру, цветовыми акцентами мебели и нарисованными задниками за окном. Фильм напоминает шарманку, которая — какую бы бравурную песню в какой бы улетной аранжировке и с каким бы разудалым кордебалетом ни исполняла Зеллвегер — играет все то же старое паршивое: «Вот умру я, умру, похоронят меня…», а посреди этого всего извивается, как под током, бесхозная старушка на секонале. Но самый сенсационный момент фильма — это заключительный титр, который гласит, что через полгода после описываемых событий Джуди Гарленд умрет — внимание! — в возрасте 47 лет. Даже когда мы прощались с 75-летней Гурченко, она не выглядела такой руиной. Из фильма мы узнаем, что к секоналу, от которого в итоге Гарленд и умрет, ее приучили в Голливуде еще ребенком, причем именно как к профессиональной необходимости. Продюсеров беспокоила ее склонность к полноте, поэтому ее кормили отбивающими аппетит веществами. Но настоящий ужас вызывает сцена-воспоминание Джуди, в которой ее проводят в студию, где по бассейну пускает жаркие блики калифорнийское солнце, веселятся гости и стоит торт. «Но ведь мой день рождения только через месяц»,— возражает героиня. «Да, но чтобы он вовремя попал в хронику, мы должны снять его сейчас». Джуди режет торт — и он оказывается бутафорским. Тогда из протеста она бросается в бассейн — но и он оказывается лишь декорацией, не прогреваемой даже калифорнийским солнцем. Гарленд-девочка пыталась по-детски возражать хозяину студии MGM Луису Б. Майеру, уговаривавшему ее «пойти в звезды»: «Мне нужно время на себя, на то, чем живут все девочки моего возраста». «Тебя никто не неволит,— отвечал Майер,— но тебе лучше узнать сейчас, что, насладившись этим временем, они вырастают и идут в кассирши, чтобы по вечерам утирать носы орущим детям, пока их мужья напиваются с дружками». На излете жизни Гарленд, в одежде заснувшая на гостиничном диване, кричит тем, кто грохочет в ее дверь и гонит на сцену: «Дайте мне время, у меня его совсем не было, чтобы поспать». Стоит ли благополучие заказчиков и удовольствие потребителей того момента, когда в 47 лет из тебя выскочит пружина и всем станет не только на тебя наплевать, но ты же еще и окажешься гадиной, «личностью с нарушениями дисциплины», как диагностировали австрийские врачи другую известную своими срывами звезду Марию Шелл? «Джуди» упирает зрителя взглядом в действительно важный вопрос, который мы боимся или не догадываемся себе задать, пока не развалимся, и тем самым этот механический балет оправдывает свое существование. Кстати, сама Зеллвегер, которая в этом десятилетии снималась не слишком часто, так что в ее фильмографии образовалась впечатляющая пятилетняя дыра, похоже, благополучно ответила на вопрос — и теперь делится своим бесценным опытом в «Джуди». Ее ли проблема, что в современном мире сверхзанятости лучший способ напомнить о праве на свободное, впустую потраченное время — это смертельно напугать, как возможно только в вертепе? Источник: kommersant.ru
|
17 Октября 2019 0
Рецензия на фильм «Они» |
На днях на стриминговом сервисе Shudder вышел очередной эксклюзив - фильм ужасов «Они» (Haunt). Про очередную дебильную локализацию прокатчика «Экспонента» говорить нет смысла - перед нами неприкрытая попытка выехать на безумной популярности одной экранизации культового романа Стивена Кинга. Гораздо важнее, что перед нами новая работа дуэта Скотта Бека и Брайана Вудса - сценаристов отличного фантастического хоррора «Тихое место» (A Quiet Place). И ещё важнее простой факт: «Они» - это попытка переизобрести современные слэшеры и починить безнадёжно сломанный и запутавшийся в клише жанр.Возможно, вы этого не знали, но изначально снимать «Тихое место» тоже должны были Бек и Вудс - они ходили по разным студиям с концептом камерного научно-фантастического триллера, пока их не приютила Platinum Dunes. Правда, продюсеры Майкл Бэй, Брэдли Фуллер и Эндрю Форм впоследствии решили, что вчерашним дебютантам, снявшим только посредственную мокьюментари-страшилку «Ночной огонёк» (Nightlight), не помешает помощь... И выписали для поддержки Джона Красински. Но «Они» - это полностью авторская работа. Правда, без продюсерской поддержки и на этот раз не обошлось, но легендарный Элай Рот вроде бы не лез в творческий процесс и прямо не указывал, что можно, а чего делать категорически нельзя. И в результате у Скотта Бека и Брайана Вудса получился довольно любопытный хоррор. Очевидно, что лента тяготеет к классическим слэшерам и в качестве основы использует заезженную городскую байку про хэллоуинские дома страха (они же дома с привидениями) - типа в некоторых специфических аттракционах обезумевшие аниматоры и впрямь убивали людей. Понятно, что всё это сказки, придуманные для вирусной рекламы, но фильмы на тему выходят регулярно. Из года в год начинающие режиссёрами пачками вываливают подобные ужастики. Но Бек и Вудс понимали, что использую проверенную формулу и, в отличие от большинства кинематографистов, сделали ставку на динамику и зрелищность. С первых минут авторы начинают закручивать сюжетные гайки. Вступление очень сжатое, к сути переходят довольно быстро, а прогулки по дому с кошмарами начинаются уже в первые двадцать минут. С демонстрацией жестоких и кровавых убийств поначалу немного тянут (извините, условности жанра), но динамику накручивают благодаря простым, но работающим диалогами, и плавно нарастающему саспенсу. Я уже и забыл, когда создателям хорроров при помощи странных декораций и тонких намёков удавалось нагнать такой густой атмосферы. Особенно в поджанре слэшера, в котором, кажется, просто невозможно уже придумать хоть что-нибудь новое. Самая жесть начинается примерно во второй половине, но и в первой вы скучать не будете. Дело в том, что вторая удача фильма - это ряженые маньяки. В кои-то веки авторам удалось соблюсти баланс и придумать одновременно пугающие и абсолютно дурацкие образы. Обыкновенные люди выглядели бы в подобных балахонах и масках невероятно глупо... Но кто сказал, что под ними скрываются обычные люди? Да и люди ли вообще? Серийные убийцы, промышляющие в канун Дня всех святых, получились у режиссёров по-настоящему запоминающимися. И во время просмотра их присутствие поблизости нервирует и не позволяет расслабиться. Сдержанно поругать «Они» стоит всего за две вещи. Во-первых, Бек и Вудс очень боятся оригинальничать. Хоррор с начала и до конца остаётся довольно предсказуемым, пускай и очень динамичным и качественным слэшером. Авторы, конечно припасли сюжетный твист, но он тоже не особо радует, потому что подобных концовок мы насмотрелись на несколько жизней вперёд. А во-вторых, создатели будто стесняются всей жести и кровищи в кадре, поэтому стараются показывать оторванные лица и разбитые кувалдами головы на бегу, максимально нейтрально и шустро. Но тут могла сказаться острая нехватка производственного бюджета. Но и со всеми оговорками нужно признать, что у сценаристов «Тихого места» получился очень хороший хоррор. Скотт Бек и Брайан Вудс доказали, что могут и самостоятельно снимать фильмы ужасов, которые одновременно пугают и развлекают. Пожалуй, «Они» - это в принципе один из лучших ужастиков про Хэллоуин, дома страха и злобных клоунов, прячущих за спинами молотки, кувалды и вилы. Источник: fatcatslim.ru
|
17 Октября 2019 0
Рецензия на фильм «Зеленее травы» |
Ванильный Франц Кафка мог бы выглядеть именно так — особенно кабы сыграл в футбол с Льюисом Кэрроллом. Фильм состоит из абсурда, разве что превращаются здесь не в тараканов и даже не в поросят.Впрочем, без тараканов дело не обходится — но сугубо метафорических. Пластиково-пастельный пригород оказывается полон зависти, соперничества, слепоты и одержимости. И тон истории задают не писатели, а композитор — Джузеппе Верди со своим хором иудейских рабов (Va, pensiero) из оперы «Набукко», звучащим на первых же кадрах и намекающим на женское противостояние. Такое использование классической музыки — прямо тренд современных триллеров, вспомнить хоть «Я иду искать» с Девятой симфонией Людвига ван Бетховена. К слову, Бетховен засветился и в «Зеленее травы»: одна из героинь сравнивает маленького мальчика с ним и с Моби. Увы, в отличие от «Я иду искать», здесь триллерный компонент слабоват — в первую очередь фильм является сюрреалистической сатирой и психологической драмой о цене идиллии, о страдающей наивности и о пире на костях. Почём же нынче райская жизнь? Для начала герои оплачивают свои идеальные улыбки неснимаемыми брекетами, которые они носят и во взрослом возрасте. Когда этого оказывается маловато — просто забирают чужое. А если тот, у кого забирают, не даст отпор, то он сам себе злобный буратина; даже в магазине висит предупреждение: «За потерянные или украденные жизни ответственности не несём». Фильм вырос из одноимённой короткометражки 2015 года. Прежнего режиссёра Пола Бриганти попросили на выход — сценаристки и исполнительницы главных ролей Жослин Дебоэр с Доун Люббе сами уселись в режиссёрское кресло, благополучно его поделив и достойно дебютировав в полном метре. Шестикратное увеличение хронометража и n-кратное увеличение бюджета пошли задумке на пользу: из зарисовки она превратилась в полноценную историю (пусть и слегка провисающую под конец) и обрела нужный визуал — цветастый, приглаженный и искусственный. Не подкачали и локализаторы — дубляж весьма хорош, он комедийный, но не оставляет ощущения чрезмерности и неловкости. Между тем помимо пригорода и семейной жизни объектом насмешек фильма стал телевизор — герои (а вместе с ними и зрители) смотрят упоротые программы «Лысые мужчины и букеты», «Дети с ножами» и прочее в том же духе. Одного лишь этого достаточно, чтобы убедиться: да, травы здесь много. Светофильтры позаботились о том, чтобы сделать её яркой, а авторско-актёрский состав обеспечил свежесть. Драматический абсурд не обязан твориться в мрачных замках и затхлых хибарах — на контрасте с прекрасным солнечным деньком он ещё заметнее. Как кровь на «голливудской улыбке». Источник: kg-portal.ru
|
16 Октября 2019 0