Обзоры фильмов
Рецензия на фильм «Хармс» |
Иван Болотников в кино далеко не новичок, но снимал до этого исключительно документальные работы. Очень вероятно, что именно этот бэкграунд и помешал режиссеру, когда он взялся за игровую картину.В самом деле, за основу основ взята хрестоматийная фигура Даниила Ювачева (главную роль сыграл поляк Войцех Урбаньски) с беспорядочно надерганными фактами из его жизни – Хармс пишет детские стихи, издатели не понимают Хармса, не понимают его и женщины. Хармс тоже не вполне понимает женщин, но любит их и все равно читает им стихи. Читает дома, читает на литературных тусовках ОБЭРИУ, пьет и грустит за сигаретой у окошка, как положено страдающему гению (кстати, он любил грустить в костюме Адама, что тоже старательно запечатлело кино). При этом нельзя сказать, что разобрать, кто есть кто в этой самой тусовке, легко. Потому и ставить в вину зрителю, что он не признал, скажем, Олейникова, Введенского или Друскина, по меньшей мере, грешно. К тому же, реальные люди (например, придурковатые соседи поэта по коммуналке) в фильме сосуществуют с персонажами произведений Хармса. В контексте разыгрываемой истории оно, может быть, и неплохо, но интегрировано в сюжет как-то уж слишком коряво и здорово мешает следить за судьбой главного героя. Между тем, факты из биографии выбраны, мягко говоря, бессистемно. Так, более-менее осведомленный человек удивится: почему ничего не говорится об обстоятельствах, при которых Хармса арестовывают первый и второй раз? И почему ни слова нет о том, как пропадает один из его лучших друзей? Приходится довольствоваться только кадрами, где он, больной, лежит на тюремной полке, будучи не в силах приподняться – но ни даты, ни мало-мальских деталей случившегося никто не сообщает. Вместо этого создатели решают еще пуще указать на суровость всей ситуации и делают изображение черно-белым, добавляя иногда настоящую хронику или стилизацию под ретро. Ну а информация о последних днях поэта, двух его жен и некоторых обэриутах сухо вынесена… в титры. Приемы безоговорочно беспомощные (тем более странной выглядит фестивальная награда за визуальное решение). Упрямо держась за банальности (если не сказать – примитивизм), авторы упускают главное – уникальность этого эксцентрика, недопонятого певца абсурда. Ни удивительного мира Хармсовского окружения, ни среза страшного времени, ни горечи творчества в ту эпоху изобразить толком не вышло. Как и цельной личности самого поэта. Из прекрасного – только стихи Хармса и Введенского да урывками показанный Ленинград 30-40-х. Источник: kinoafisha.info
|
03 Ноября 2017 0
Рецензия на фильм «Матильда» |
Проблема нового фильма Алексея Учителя вовсе не в том, что он якобы осмеливается покуситься на священный образ страдальца и страстотерпца Николая II. Последний русский царь на экране показан мечущимся между долгом и любовью истеричным мальчишкой (им он, по заверениям историков, и являлся в начале своей карьеры), который чуть было не прозевал Русь-матушку — но в итоге не прозевал и вернулся к законной жене (за спойлер скажем спасибо учебникам истории). Да, это всего лишь беллетристика на тему, а не «просто миф», как орала кучка маргиналов, считающих себя православными (а на деле просто дурачков) и не понимающих, что всерьёз воспринимать эту странную эротическую фантазию уже немолодого Учителя просто глупо.Равно как нельзя всерьёз воспринимать и тот факт, что режиссёр, которого всегда будоражила тема России и прошлого, в погоне за попыткой чем-то зацепить зрительское внимание (грудь красавицы Михаилы Ольшански вполне сойдёт для этой цели) как-то упустил месседж, который внезапно, как чёрт из табакерки, выпрыгивает за несколько минут до конца фильма. Вообще-то возмущаться после просмотра фильма если кому и стоило, так это действующему правительству РФ — в русле сюжета тоненькой струйкой пробегает обвинительный мотив: мол «какой народ про…зевали, пока с балеринами спали!» Но это было бы уж совсем глупо — хотя бы потому, что Учитель, будто очнувшись, вспоминает об этом лишь в самом конце. В этом даже есть что-то от подтекста «Царя Эдипа» — там боги тоже наслали на Фивы чуму из-за грешной любовной связи правителя. Но это, увы, лишь поиски оправдания одной из последних сцен фильма — либо вообще непонятно, зачем всё это было нужно. Ведь большую часть «Матильды» мы наблюдаем за ну очень красивой (до соплей) любовью Николая и хорошенькой балерины, за его и её страстями и порывами, а ещё — за параллельно развивающейся лёгкой детективной линией, связанной с действиями тайной полиции. А ведь потрать автор на проработку характеров чуть больше времени — получилось бы куда более интересное кино. Парадоксально, но до конца фильма отчаянно пытаешься понять — какого лешего все так воздыхают по этой Матильде? Неужто сам Николай II втюрился в неё только из-за внезапно выпавшей посреди выступления сиськи? Ну глупо же, ей-богу. В итоге реально интересных персонажа в фильме ровно два. Это императрица, она же мать Николая в исполнении Ингеборги Дапкунайте, которая дарит зрителям одну короткую, но сильнейшую в эмоциональном плане сцену, и начальник сыскной полиции (его играет Виталий Кищенко), который наравне с императрицей и царём Александром является одним из немногих адекватно мыслящих людей в «Матильде». Вся остальная царская семья и её окружение выглядят как кучка похотливых идиотов, и особенно в этом плане удался персонаж Данилы Козловского. Хронометража у него на экране совсем немного, но при каждом появлении он дарит зрителю много искреннего веселья ввиду своей необъяснимой, совершенно дьявольской одержимости личностью Матильды Кшесинской (и вообще всячески напоминает экс-прокурора Наталью Поклонскую и её отношения с фильмом Учителя). Непонятно, зачем вообще было выносить его на постер. Но, справедливости ради, это очень красивое кино. Другое дело, что ему самое место на телевидении — тогда это была бы отличная, невероятно живописная псевдоисторическая мелодрама на манер «Екатерины» (недаром фильм в формате сериала закупили для зарубежного ТВ). Во всём остальном «Матильда» — это наивная сказочка для самых сентиментальных зрителей нашей планеты, которые с удовольствием готовы порыдать над запретной любовью императора и танцовщицы. При этом красивого исторического антуража зритель может вдоволь насмотреться, купив аккаунт на «Амедиатеке» («Тюдоры», «Елизавета», «Борджиа» и иже с ними не сильно уступают, а порой и выигрывают у фильма Учителя в зрелищности), а за мылом добро пожаловать к «Бедной Насте». Короче говоря, ругать «Матильду» столь же бесполезно, сколь костерить тех безмозглых ослов, что хаяли и забрасывали фильм фекалиями ещё до премьеры. Это красивая пустышка, ровно как и вся история, что вокруг неё развернулась. Источник: kg-portal.ru
|
26 Октября 2017 0
Рецензия на фильм «Последний богатырь» |
 Раз есть ЖЮФ (женское юмористическое фэнтези) — должно быть и МЮФ. Где уже не героиня, а герой весь такой обычный, но неординарный, циничный, но романтичный, неловкий, но суперкрутой. И близкий аудитории. Если он при этом наследник кого-то великого, последний в своём роде, получатель пророчества и вообще попаданец — совсем хорошо. В смысле, хорошо с точки зрения собирания бинго; а вот с точки зрения оригинальности — не очень.Такое бинго пока не взяло пример с динозавров и в ближайшие годы едва ли вымрет. Например, оно до сих пор популярно у наших дальневосточных соседей. Но японцы питают склонность к громоздким, зато исчерпывающим названиям: озаглавят сериал «Со своим смартфоном в параллельном мире» или «Врата: Вот так силы самообороны сражаются в другом мире» — и всё понятно. Российские авторы пока не столь откровенны — иначе назвали бы фильм «Сын Микки Мауса». Для этого есть основания: Disney в числе создателей и диалог об отце протагониста Ивана, где Микки Маус упоминается прямым текстом. Всяко лучше, чем называть богатырём того, кто на удалого воина похож меньше, чем аквапарк на водопад. Ивану не помогают ни мускулы, ни кольчугоподобные кофты — особенно на фоне Алёши Поповича из пролога. При том что в фольклоре Алёша Попович — сын, собственно, попа, наименее сильный из легендарной троицы богатырей, предположительно хромой. Богатырём человека делают не наследственность и не мышцы, а готовность побивать супостатов и защищать родную землю. С этим-то у Ивана и проблемы. Всё те же японцы крепко держатся за свой фольклор: едва ли найдётся сезон без десятка-другого сериалов про ками и ёкаев. А наши бабки-ёжки, кощеи и прочая сказочная братия надолго исчезли с экранов — прошли времена Татьяны Пельтцер и Георгия Милляра. Однако лет пятнадцать назад ситуация изменилась: появились и анимационный «богатырский» франчайз, и славянское фэнтези типа «Волкодава» с «Он — дракон», и диснеевские эксперименты. Первым российским фильмом Disney стала «Книга мастеров» 2009 года. Там были знакомые персонажи, переосмысления, отсылки к современности, шутки ниже пояса, матримониальная тема. И вот теперь студия предприняла вторую попытку. Знакомые персонажи, переосмысления, связь с современностью, матримониальная тема — на месте. Юмор местами забавный — а местами опять нижепоясный и вдобавок повторяющийся: стрела в зад прилетает дважды, меч утрачивает свою боевую силу тоже дважды. Но есть и позитивная преемственность: в актёрском составе вновь хватает многоопытных лицедеев. Наиболее приятными персонажами оказываются Кощей Бессмертный и Баба-Яга: первый внезапно выступает в роли наставника и предводителя, вторая — сохраняет традиционную двойственность (может и помочь, и съесть). Плюс у здешней Бабы-Яги появилась ещё одна двойственность — внешняя: сцена под Yes, sir, I can boogie уморительна. Тот случай, когда пересечение с более-менее современностью (песня была написана в 1977-м) успешно работает. Увы, с главным героем всё не столь хорошо. Иван — этакий облокбастеренный Вовка в Тридевятом царстве: эгоистичный, неуклюжий, чужеродный. Впрочем, он не слишком выбивается из общего ряда: княжеские палаты и впрямь похожи на декорации телешоу, сказочная речь мало чем отличается от уличной. А ведь и сегодня архаизмы и говоры могут звучать понятно, колоритно и смешно — вспомнить хоть Нейромонаха Феофана, КВН-овских «сибирских сказителей», «Былину о попсе» Тимура Шаова и прочая, и прочая. Хоть как-то расцветили свои реплики Кощей, Баба-Яга и Добрыня. Молодое поколение — совсем мимо. И если в случае Ивана это оправдано сюжетом, то Василиса без оснований выглядит и говорит как соседская девушка в безыскусном косплее. Не Марья Моревна и не Царевна-лягушка, отнюдь нет. В чём же дело? Фольклор плохо стыкуется с современностью? Нет, при должном мастерстве он даже с будущим и научной фантастикой совмещается, вспомним «Лиловый шар» Кира Булычёва (Алиса на машине времени отправлялась в Эпоху Легенд) или «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких (взять хоть тамошние приключения программиста на Лукоморье). Отсылки к современности в сказочном сеттинге торчат как истукан в чистом поле? Нет, они могут быть гармоничными и весёлыми — серия Михаила Успенского про Жихаря тому свидетельство. Сам фольклор утерян, кроме Бабы-Яги с Кощеем не вспоминается никто? Нет — вон, в Первом музее славянской мифологии (он вдобавок в Сибири — двойная колоритность!) помимо прочего выставляются картины современных художников по фольклорным мотивам: изображаются и Сварог, и Заря-Заряница, и Велес, и Мара, и Берегиня… Может, иностранным авторам не по зубам этакое богатство? Опять нет: к примеру, англичанка со шведскими корнями Джоселин Фентон в своём комиксе «Болиголов» сделала одним из главных героев человека в теле лягушки, а одним из второстепенных — Бабу-Ягу, изобретательно переработав исходные сказки; плюс на её счету фанарт по «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» и не только. Ну что, оправдания вроде закончились. По всему выходит, что умелые руки и интерес к теме — секрет успеха, в таких условиях фольклор и сейчас способен блистать. К сожалению, блеск блеску рознь; «Последний богатырь» — самоварное золото. У него есть бюджет, спецэффекты, экшен, твисты, дорожное приключение, именитые актёры, узнаваемые герои — и в сумме получился-таки неплохой семейный фильм. Вот только твисты чаще вызывают неловкость, чем удивление; попытки облагородить протагониста через трудное детство, сочувствие больной девочке и Василисе смотрятся топорно; от красочности кадра веет лубочностью, а от некоторых ходов — мультяшностью. Подобно одному из персонажей, этот богатырь не слабак, но лучшим может стать только при полном отсутствии конкуренции. Источник: kg-portal.ru
|
20 Октября 2017 0
Рецензия на фильм «Аритмия» |
 Закончившийся на днях «Кинотавр» чествовал «Аритмию» — картина удостоилась главной награды, приза за лучшую мужскую роль (Александра Яценко) и приза зрительских симпатий. Вслед за «Нелюбовью» лента Бориса Хлебникова претендует на звание одного из важнейших отечественных фильмов этого года, но делает это скромнее, с очень человеческой интонацией.Олег (Александр Яценко) и Катя (Ирина Горбачева) — ярославские врачи. Он — на скорой помощи, она — в приемном покое. В браке они уже несколько лет, но в последнее время что-то пошло не так: на семейном ужине у родителей, где Олег снова налегает на спиртное, Катя отправляет мужу смс: «Давай разведемся». Сердцебиение учащается: напряжение дома совпадает с трудностями на работе, где новый начальник требует выполнять норму, а не спасать людей. Сюжет «Аритмии» — по сути, бесконечная история, выхваченная сценаристкой Натальей Мещаниновой («Комбинат "Надежда"») в самый драматический момент. Можно сказать, что это хроника первого большого кризиса — было бы излишне оптимистично видеть в финале картины хэппи-энд. Просто гуманизм Хлебникова не позволяет ему заканчивать истории живых людей на траурных нотах. «Живое» — наиболее подходящее и часто употребляемое по отношению к «Аритмии» слово. На фоне российских фильмов с их героями-карикатурами и героями-высказываниями Катя, Олег и весь второй и третий план ленты выглядят почти документально. Известная рунету по роликам в инстаграме, а театралам — по Мастерской Фоменко, Горбачева одними глазами рассказывает о героине все то, что не уместится в самый блистательный монолог. Яценко снова демонстрирует богатую мимическую гамму, ни разу не допуская хлопотания или фальши. Это приятные и неидеальные люди, ежедневно спасающие чужие жизни, но теряющиеся, когда на операционном столе оказывается их брак. Кажется, что у Хлебникова получилось в потенциале по-настоящему народное кино — не кривляющееся, не сгущающее краски, добродушное, но без сахарного оптимизма. Камера Алишера Хамидходжаева не надзирает величественно за героями, а выступает глазами зрителя, который невольно наблюдает череду «интимных» сцен — от семейных ссор до общения с пациентами и начальством. Ритм картины при этом вырастает от легкого дыхания до гула в ушах — самая точная умозрительная схема — ничто без чуткого сердцебиения. А звучать в унисон с «Аритмией» зрителю не мешают никакие обобщения — их он волен дорисовать по собственному усмотрению. Источник: kinomania.ru
|
13 Октября 2017 0
Рецензия на фильм «Салют-7» |
Всерьёз улетев в 2017 году в космос, отечественное блокбастеростроение нашло там для себя пока что неприбыльное и, вероятно, недолгое, но убежище, и даже смогло свободно вздохнуть — советская космонавтика вкупе с титром «основано на реальных событиях» дают нам и материал, и напряжение, и зрелищность без необходимости рисовать изначально смешные фэнтезийные спецэффекты, и чувство собственной важности без необходимости снимать что-нибудь очередное про войну. Другими словами, здесь нужно активно стараться, чтобы откровенно упасть лицом в грязь. При этом «Салют-7», в отличие от прошедшего через непростые производственные метаморфозы «Времени первых», изначально задумывался таким непретенциозным духоподъёмным блокбастером, авторы которого не гнушались открыто менять фамилии и события ради большего эффекта на публику, и в таком гладком виде он и добрался до кинотеатров.Опять же, проверенные шаблоны есть, и по ним можно конструировать: закрываясь от рисков со всех сторон, фильм заимствует весь свой визуальный язык и способы воздействия на аудиторию у «Аполлона-13», «Гравитации», «Марсианина» и, по мелочи, других голливудских героических экшн-драм. Фёдоров-Джанибеков — не просто профессионал, совершивший беспрецедентную ручную стыковку с вращающейся станцией, но рискующий сорвиголова, действующий без приказа и даже ведома ЦУПа; Алёхин-Савиных, соответственно, отходит на роль его более правильного и склонного к беспокойству напарника, выступая второй половиной получающегося в результате космического бадди-муви. И так дальше. Руководитель полётов и десятки статистов из ЦУПа существуют в кадре для того, чтобы напряжённо глядеть в мониторы и обильно потеть, жёны — чтобы плакать, нервничать и быть беременными; камера совершает мотивированные и не очень пролёты, монтажёры укладывают нужные эпизоды (вроде прохождения космонавтами тестов, которое закончится все равно понятно чем) в бодрые нарезки, четыре композитора, кажется, пишут музыку для стольких же фильмов, тут и сентиментальные цунами, и ритмичная электронщина. «Трава у дома» — для выполнения той же функции, что отведена «Стармэну» Боуи в «Марсианине», играющий на финальных титрах Высоцкий — как отечественный аналог Глории Гейнор. Сценаристы, со своей стороны, в зависимости от момента спокойно упрощают, обходят и наводят пафос, так, уже в самом начале станция у них выходит из строя без малейшего участия дежурной смены ЦУПа, но это ещё ничего по сравнению с полностью выдуманным пожаром, позаимствованным уже из «Гравитации», и кульминационным битьём кувалдой по болванке как спасением репутации советской космонавтики. Проблема здесь, как почти всегда в подобных случаях, не столько в несоответствии действительности как таковом, сколько в недостатке банального доверия к зрителю, который авторы, в общем-то, даже не скрывают; если человек «не знает тонкости космической темы», то следующий шаг — не попытаться найти интересный подход к этим тонкостям, а сделать вид, что их просто нет. С другой стороны, поскольку создатели хорошо представляют себе, что они хотят делать, кино движется вперёд без лишних перебоев, здесь помогает и вполне симпатичный дуэт Вдовиченкова и Деревянко, и общая ориентированность на такую ингерентно занимательную вещь, как производственный процесс (возникает проблема, проблему жизненно необходимо решить — безошибочная структура для такого кино, как уже не раз было доказано), и относительно взвешенный патриотизм; самое первое, что появляется на экране — вышитые на скафандре серп и молот, но по ходу дела авторы всецело встают на сторону конкретных людей и их поступков, а не институтов, и выходящие из теней бюрократы, в какой-то момент собирающиеся взорвать станцию вместе с героями, ничем не лучше эксплуатирующих ситуацию зарубежных тележурналистов, хотя вообще, по правде говоря, фильм прекрасно обошёлся бы без тех и других. По-настоящему терпение иссякает лишь в финале, когда авторы разом отбрасывают все остатки сдержанности и начинают манипулировать так, что Рону Ховарду стало бы не по себе; табуретки влетают в стёкла, маленькие девочки требуют от папы вернуться домой, пресловутая кувалда объединяет людей на Земле и в космосе, американцы казуально пролетают мимо и отдают честь. После такого остаётся лишь порадоваться, что там, на орбите, фильм сразу и заканчивается, обходясь без эпилогов с полётом домой. Более глубокая для нашего кино в целом проблема — что ни оригинальности, ни вообще какого-то собственного продуманного взгляда на показываемые вещи здесь не найти, и даже подобное прилично сделанное кино приходит к нам из того глубокого творческого тупика, в котором можно жить, но дальше него никак не продвинуться. Источник: kinokadr.ru
|
13 Октября 2017 0