Что может утешить усталого путника после долгой дороги? – Конечно же, душ. Особенно если он (путник) всё время странствий просидел в куче с углем на грузовом корабле. (Нет, ну а как еще честному беженцу пересечь границу дружеского государства?! Таможня же, матросы, неласковые с безбилетниками и т.д.) Кстати, а после душевой можно и о ночлеге подумать: например, постучаться в ближайший полицейский участок и потребовать политического убежища. Там ваше появление никого и не удивит (вы не первый!), поэтому минут через двадцать у вас будет крыша над головой и горячий тюремный ужин. А через пару дней оформите статус беженца и будете наслаждаться местным колоритом вплоть до суда, который всё и решит: оставлять ли вас в стране обетованной, или депортировать туда, откуда приехали. Именно так было и с Каледом – сирийским беженцем из Алеппо, приплывшим в Финляндию зайцем на барже с углем. Впрочем, речь не только о нем. В то время, когда Калед выбирался из угольной кучи, на другом конце благополучного финского городка благополучный же коммивояжер уходил от своей жены. Часом позже он продал свой крохотный магазин и отправился играть в казино. А неудачливым в любви на деньги везет. Поэтому в казино Викстрём не просто выиграл, но ушел оттуда с джек-потом в кармане. Его (джек-пот) новоявленный миллионер быстренько приспособил к делу: купил самую безнадежную забегаловку во всей округе, радовавшую местных обывателей вонючим пивом с консервами. В общем, Викстрём стал респектабельным буржуа весьма средней руки. Тем не менее, столь высокий статус и солидное общественной положение (коренной финн и хозяин пивной рыгаловки!) не помешали ему однажды познакомиться на помойке с бомжом – с бывшим сирийцем, которого звали Калед…
На последнем Берлинском фестивале фильм «По ту сторону надежды» Аки Каурисмяки был в статусе фаворита. Гран-при, однако, достался не ему, а пронзительной и одновременно жёсткой венгерской драме Ильдико Эньеди «О теле и душе». Финский же маэстро получил Серебряного Медведя – приз за лучшую режиссуру. По этому поводу кто-то из критиков даже пошутил: мол, все ждали от «Надежды» откровений и новизны, а получили вполне знакомый шедевр в стиле Каурисмяки и почему-то сильно удивились. Так сильно, что главного приза решили ему всё-таки не давать. Как бы то ни было, долю правды в подобных шутках разглядеть не так сложно: Аки Каурисмяки действительно не стал «сходить с привычной тропы». Он снял фильм, про который в учебниках по истории кино вполне могут написать, что «это типичный Каурисмяки».
Формально «По ту сторону надежды» - вторая часть портово-мигрантской трилогии (первой стал «Гавр» - история о мальчике-беженце). Но по факту, перед нами действительно «типичный Каурисмяки»: такое впечатление, что перед нами концентрат всей его фильмографии, «плоть от плоти» всех его предыдущих картин. «Надежда» - свод тем, образов и приемов, свойственных творчеству финского мастера в целом. «Человек, попавший в чужой город и пытающийся к нему приспособиться» - наверное, именно так можно сформулировать самую главную тему Каурисмяки (вспомним хоть «Ариэль», «Человека без прошлого», «Гавра» и т.д.). В этот раз тема чуть меняется – как и в «Гавре», она приобретает эмигрантский оттенок. Однако сам маэстро остается прежним.
Казалось бы, на дворе давным-давно 21-ый век, а полицейский в кадре по-прежнему печатает на машинке. И люди выглядят так, как будто за окном 90-е. И местные «умники», избивающие Каледа, мало чем отличаются от тех, кто убивал и грабил героя из «Ариэля» или «Человека из прошлого». И музыканты (куда же без них!!!) играют всё тот же старый добрый «рокешник», который бацали на гитарах лет двадцать-тридцать назад. Да, по телевизору крутят новости о бомбежках в Алеппо, но других примет времени не так уж и много. А значит, можно говорить о том, что автора интересует вовсе не злободневность и не сиюминутность ситуации. В фильмах Каурисмяки давно прописалось безвременье, его истории лишены привязки к конкретному временному отрезку: перед нами просто застывший город, в котором буквы закона мешают жить хорошим и добрым людям. И где всегда найдутся другие хорошие и добрые люди, хотящие помочь первым.
Остался прежним и фирменный стилистический почерк Аки Каурисмяки. Визуальный минимализм, статика камеры, медитативный темпо-ритм и внешняя невозмутимость актеров, доведенная до абсурда и превращающая их в подобие манекенов… И, конечно, неповторимая ироничная меланхолия (или меланхоличная ирония), которой пропитан каждый без исключения фильм финского маэстро и в которую не влюбиться нельзя. А ещё – кисловатый привкус захолустья, ощущение неприкаянности, неустроенности, заброшенности. Всё это кочует у режиссёра из картины в картину, делая узнаваемым каждый кадр. Всё это найдётся и здесь, «По ту сторону надежды». В фильме, который (как и все работы Каурисмяки!) от безнадежности страшно далек.
Источник: kinoafisha.info