
Свидетель — всегда соучастник, и неважно, что он выбирает — говорить или молчать. Все в этой жизни связано, хоть и случайно. Завороженный чужой судьбой, трагически оборвавшейся по неизвестным ему причинам, свидетель превратится в сталкера. Явится на похороны, будет подсматривать за женщиной, которая, в отличие от него, согласилась сотрудничать с органами — в ту ночь она тоже находилась неподалеку от места преступления. Станет выслеживать родственников убитого и наконец сам купит пистолет.
И все это без единого слова. Ведь главное происходит в голове, читать надо не по губам, а по глазам. Но и они не зеркало души, а слепой мрак бесконечности. У поступков тут нет причин, только последствия, как бы намекает Мамулия, повторяя за Альбером Камю, в дебютном романе которого («Посторонний») поступки героя, в том числе и убийство, были так же вызывающе ничем не мотивированы.
Почему мы вообще ждали этот фильм ни о чем? Потому что он на самом деле о состоянии всего российского кино. Ну, не всего, конечно, но той его важной и авангардной части, за которую отвечает Московская школа нового кино, чьи выпускники чаще прочих участвуют в международных фестивалях. Игорь Поплаухин («Календарь»), Саша Кулак и Руслан Федотов («Саламанка»), Максим Шавкин, трагически погибший в 2017-м («14 шагов») — все выпускники МШНК. А Мамулия (кстати, философ по образованию) — ее идеолог, творческий руководитель. И идеология ментора очень сильно определяет работы студентов школы.
Прошлый и первый фильм Мамулии, «Другое небо», вышел почти 10 лет назад. Интересно было бы узнать, как тотальная смена вех, носителей и устройства кино повлияла на философию режиссера-педагога, который много говорит о бессилии кинематографа перед бегом времени, о необходимости особого метода, который позволит режиссеру не ловить за хвост стремительно уходящую натуру, но бить на упреждение. Ну вот, теперь этот метод можно видеть на экране в чистом виде, и, похоже, его секрет в отказе от погони за современностью.
Время не властно над автором, методологически Мамулия верен себе образца 2010-го. Как и в «Другом небе» (интересно, что в первом варианте монтажа тот фильм кончался почти так же, как начинается этот — найдя в Москве свою беглую жену, его герой, Али, расстреливал ее на общем плане, на фоне какой-то кучи песка за городом), повествование очень пунктирно, сюжет растворен в плотной вязи бытия. Диалоги сведены к минимуму, а основной двигатель сюжета — шумы цивилизации, новостные сводки и прочий абсурд телевизионного эфира. Вот фоном идут криминальные репортажи, а вот многозначительным контрапунктом — караван историй про двух Эскобаров — Пабло и Андреса, наркобарона и футболиста, чьи судьбы тоже связаны навеки, как и героев фильма.
Образный мир фильма стремится к лаконизму, но режиссеру явно не хватает решимости сделать шаг вперед и избавиться раз и навсегда от вычурных красивостей, от золотого сечения в пейзаже, от поэтики Андрея Арсеньевича Тарковского, от всех этих одиноких деревцев и прочей метафизической бутафории. Виды и дали у Мамулии явно даны не как виды сами по себе, а как знак красоты и живописности. Они вызывают в памяти череду других таких же иконических живописных пейзажей — досадное отступление от режиссерской идеи не навешивать ярлыки и не маркировать события, показывать их такими, какие они есть, а не такими, как мы их склонны интерпретировать.
В «Преступном человеке», разумеется, проступает массив авторитетных референсов — от классиков киноэкзистенциализма вроде Антониони до их нынешних наследников Альберта Серра или Лукресии Мартель, возглавляющей жюри основного конкурса в этом году в Венеции (она тоже исчезла с радаров почти на 10 лет, но вернулась как раз с совсем другим кино). Жаль, что она не посмотрит «Преступного человека», который участвует в программе «Горизонты».
Но саму стратегию обращения с современностью Мамулия, похоже, подсмотрел вообще в другом месте — у Александра Сокурова, пропустившего все культурные бури XX века, но снимающего современнее всех киноавангардистов века XXI. Кажется, ответом на самый болезненный вопрос 2019 года — «Как, не теряя себя, успеть за стремительными виражами реальности?» — окажется «Вообще сойти с дистанции». А вот отстать на какие-то 10 лет для этого явно недостаточно.
Источник: kinopoisk.ru